Бахошкина фобия
В один из жарких дней июля мне позвонил мой давний друг. Он сообщил, что снял в Чимгане — живописном горном массиве в часе езды от Ташкента — двухкомнатный коттедж и предложил выехать на выходные отдохнуть с семьёй.
Я охотно согласился и сообщил эту приятную новость жене. В назначенный час в пятницу мой друг заехал за нами на своей «Нексии». Когда мы садились в машину, я увидел, что он взял с собой восьмилетнего внука Баходыра — Бахошку.
Когда ужин на свежем воздухе подошел к концу, наша компания разделилась «по интересам»: женщины пошли в дом, а мы с другом удобно расположились под прохладным чимганским небом. Настало время задушевной беседы за чашкой ароматного чая. Но не тут-то было …
Бахошка без конца приставал к деду с разными «почему?» и «зачем?». То просил сорвать ему яблоко, то достать из клетки канарейку. Попытки «сплавить» его бабушке тоже не увенчались успехом. Не проходило и пяти минут, как он вновь появлялся около нас. Хотя я пытался не показывать виду, но в душе я был очень зол на друга: в кои-то веки представилась возможность пообщаться… Неужели нельзя было этого сорванца оставить его родителям.
Окончательно убедившись, что нам не суждено пообщаться, я отправился в отведенную нам с женой комнату. Чуть позже в нашу комнату
постучали. Когда я вышел, друг сообщил мне, что он отключил воду в туалете, показал где находится вентиль и попросил ночью не оставлять его включенным. Оказывается, Бахошка не может заснуть, если где-то из крана капает вода.
Вернувшись в комнату, я с ехидцей произнёс:
— Его величество Бахошка оказывается, не могут уснуть, если где-то из крана сочится вода.
— Очень странный мальчик этот Бахошка — неожиданно сказала мне жена. Вечером он не давал покоя своей бабушке Мунире. Он не мог
успокоиться, пока та не убрала весь мусор и не перемыла всю посуду. Мунира хотя и ворчала на него, но всё же выполнила все его капризы. Он оказывается, не может спокойно заснуть, пока на кухне всё не будет убрано и вымыто.
— Послушай, ведь это ж настоящее психическое заболевание — фобия. Я стал вспоминать виды фобий. Клаустрофобия — боязнь замкнутого
пространства, никтофобия — боязнь темноты, акрофобия — боязнь подниматься на высотные здания.
— Как же называется боязнь загрязнений? К счастью, я захватил с собой ноутбук. Залез в Интернет и набрал адрес
Википедии. Я нашел, что боязнь загрязнений называется мезофобия.
Поставив Бахошке диагноз его заболевания я успокоился, но сон совершенно не шел и мысли увели меня в давно мучивший меня вопрос о чистоте парка Астрономического института.
Парк Ташкентской астрономической обсерватории был разбит в 1873 году. Сегодня это один из красивейших парков Ташкента, с вековыми дубами и чинарами. За почти полтора столетия, в этом парке произошло столько интересных событий. Кто только не пытался отобрать его у обсерватории. Когда в Ташкент приехал генерал Сергей Михайлович Духовской (1838—1901), назначенный генерал-губернатором Туркестана, то при первом же знакомстве с парком обсерватории ему пришла в голову «блестящая» идея проложить там аллею для прогулок ташкентского «бомонда» на колясках. До приезда в Ташкент, он был в Париже, и ему очень понравились прогулки на колясках по аллеям Булонского леса. Несмотря на протесты сотрудников обсерватории, заставить генерал-губернатора отказаться, от его идеи не удалось. Когда аллея была почти готова, Духовской поехал в обсерваторию на коляске, чтобы прогуляться по парку. Но по дороге у коляски отлетело колесо, и генерал-губернатор свалился с коляски и сломал ногу. Он уехал в Санкт-Петербург на лечение и, уже будучи в преклонном возрасте, больше в Ташкент не возвращался.
Сегодня на территории институтского парка проживает 20 семей. Большинство жильцов — дети и внуки бывших сотрудников обсерватории. И
хотя мало кто из них связал свою жизнь с астрономией, но многие всё же пошли по стопам отцов. Среди жителей 5 докторов и 5 кандидатов наук. Остальные являются руководителями различных организаций и владельцами частных фирм. Вообще по своему научному рейтингу наша астрономическая «махалля» может конкурировать не только с другими махаллями, но и с небольшими научными учреждениями, чего, к сожалению, не скажешь об общем культурном уровне жильцов. Для многих из них территория парка просто свалка, куда можно
выбросить старую мебель, сухие высохшие деревья и строительный мусяр. Зачем тратиться на вывоз мусора, когда ночью можно выбросить весь хлам в парк.
В этом смысле наши жильцы не исключение, а типичные представители населения нашего города — совершенно здоровые люди, не подверженные никаким фобиям.
Парк обсерватории является излюбленным местом прогулок жителей близлежащих домов. Это мамаши, прогуливающие в колясках младенцев,
молодые парочки, пенсионеры и так далее. В парке особенно многолюдно весной, когда все покрыто бархатной зеленью, и знойным летом, когда здесь на несколько градусов прохладнее, чем в городе, и золотой осенью, когда парк напоминает в «багрец и золото одетые леса». Наверное было бы неправильно лишать людей возможности прогуливаться в таком замечательном парке, но сколько мусора приходится выгребать после таких прогулок. Это и пластиковые бутылки, обёртки от мороженого и конфет, шелуха семечек, пачки от сигарет и так далее.
По территории парка протекает арык Аккурган. Когда-то его воду пили, а астрономы использовали ее еще для приготовления проявителей и фиксажа для астрономических фотопластинок. Но сегодня арык выполняет функцию сточной канавы для жителей близлежащих махаллей. Тонны мусора, оседающего на дне арыка и подземного акведука через дорогу, приходится убирать за сезон.
Невольно вспоминаешь про другие уголки мира, где все содержится в чистоте и порядке. По телевидению часто показывают передачи про
Сингапур. Этот город-государство, с площадью менее 25 на 25 километров и с населением около 5 миллионов, добился за последние десятилетия невероятного процветания, Достаточно сказать, что золотовалютный запас Сингапура превышает запасы таких гигантов, как Китай и Индия вместе взятых! А начинали сингапурцы с борьбы за чистоту и бережливость. Только так и никак иначе и могло быть в стране, где все население обеспечивается привозной питьевой водой, не говоря уже о других сторонах их деятельности. Не случайно штраф за пачку от сигарет, выброшенную на улице, составляет 1000 сингапурских долларов (около 800 долларов США). Это в Азии. А в Европе, например в Германии, традиции чистоты и порядка были заложены гораздо раньше. В одну из моих научных командировок в Германию, я остановился в доме у коллеги. Был воскресный день, и мы неспешно позавтракали на террасе. Мой коллега начал убирать со
стола. Я решил ему помочь. Собрал со стола крошки и хотел выбросить в мусорную корзину. Когда я открыл дверцу под мойкой, то вместо
привычного мусорного ведра я увидел целых четыре ведра с разноцветными пакетами. Заметив моё удивление, мой коллега пояснил: одно ведро для бумажных отходов, другое — для пластика и использованной алюминиевой фольги (пакеты от молока, чая, мороженного, пластиковые бутылочки и т.д.), третье — для стеклотары, четвертое — для прочих отходов (кожура овощей, фруктов, остатки пищи и т.д.).
Поразительно, что в каждое ведро был заправлен целлофановый мешочек определенного цвета. В месте сбора мусора установлены тоже
шесть разноцветных контейнеров. Выбрасывать пакеты надо было по цветам мешочков. Вокруг было чисто и уютно, на газонах цвели цветы.
Этот урок помог мне однажды, спасти одного немецкого предпринимателя, если не от банкротства, то хотя бы от большой «попадаловки». Однажды из мэрии города Ташкента в Академию наук, где я работал Главным ученым секретарем, направили на консультацию немецкого
предпринимателя. Его идея имела научный аспект. Он приехал в Ташкент, чтобы вложить свои капиталы в гигантскую биогазовую установку, которую он собирался соорудить на городской свалке. Его идея была проста. Он собирался установить транспортер, который подавал бы пищевые отходы в специальные резервуары, где из них предполагалось получать биогаз. Я спросил его, хорошо ли он представляет себе, какая смесь будет поступать в резервуары. На его недоумённый взгляд я пояснил, что наши свалки это далеко не то, к чему он привык в Германии. На транспортер вместе с пищевыми отходами будут поступать куски железобетона с торчащей арматурой, старая мебель, стройматериалы и так далее. Он начал было возражать, что он поставит мощные магниты, … затем он на мгновенье замолчал, потом вдруг встал и протянул мне руку. В его глазах светилась благодарность. До него наконец-то дошло, в какую авантюру он мог «влипнуть». В 2012 году Ташкентский городской совет народных депутатов принял решение о дифференцированном сборе отходов у населения, но тогда в 2001 году об этом еще рано было говорить.
За годы Независимости Ташкент заметно преобразился. В городе возведены десятки просторных парков, скверов. Но если отъехать от центра города (где следят за порядком специальные службы), то можно без труда убедиться, что санитарное состояние этих парков без преувеличения удручающее. Можно просто утонуть в грудах мусора, валяющегося на аллеях. А что говорить о дворах вокруг многоэтажных домов? В условиях полного отсутствия у жителей ответственности за санитарное состояние прилегающих территорий, городские власти не в силах справиться с такой антисанитарией, и для уборки стали привлекать школьников. Теперь ученики после занятий подметают и чистят подъезды, а также прилегающие к ним территории. А среди жителей находятся и такие, которые без зазрения совести читают нотации ученикам, мол раз вас сюда направили, то надо убирать добросовестно….
Все оставшееся время я наблюдал за Бахошкой, изучал его повадки. Наконец, настало время отъезда. Мунира закрыла дверь коттеджа и передала ключи мужу, чтобы он вернул их охраннику. Бахошка потребовал ключи, а его дед, мой друг, не понимал в чем дело. Тогда Мунира сказала ему:
— Дай ему ключи. Пусть пойдёт и проверит. А то он не успокоится.
Бахошка взял ключи и вошёл в дом. Через несколько минут он вернулся держа в руках салфетку. Он укоризненно посмотрел на Муниру и сказал: «Вот смотри, это ты оставила!» Затем он аккуратно вложил салфетку в пакет для мусора, и мы поехали обратно.
Вернувшись домой, я сел и написал по свежим следам историю про замечательного парнишку — Бахошку. Хотелось бы закончить её следующим
обращением-молитвой: «О Аллах! Пошли нашему народу побольше детей и внуков подверженных мезофобии. Ведь родной внук — это не представитель хокимиата или ЖЭКа. Его не пошлёшь. Хоть и ворча, но все равно будешь выполнять его требования, и содержать все в чистоте. А другого выхода, по-моему, и нет.
Автор Ш. А. Эгамбердиев. Фото отсюда.
